Кыся 3: Кыся в Америке - Страница 86

Народищу шляется по Белому Дому – тучи! Один мужичок в серой кофте бегает по всем комнатам и залам – заводит часы! Вот такая у него работа. Второй – в черном смокинге, лакированных туфлях, с черной "бабочкой" – ковры пылесосит в залах… Какие-то типы с протокольными мордами в пиджачках и галстуках: кто с уоки-токи, кто с телефоном"хенди", – шныряют по всем этажам, морды у всех серьезные, все такие деловые…

Кто-то кем-то распоряжается, кто-то кому-то подчиняется – кошмар! И все при деле.

Несмотря на довольно быструю потерю интереса к парадной части Белого Дома, я особенно не возникал. Я понимал, что Сокс показывает мне "свои" владения, и мне очень не хотелось его обижать.

Но, когда мы спустились в нижние этажи, в обслуживающий комплекс, тут у меня чуть "крыша не поехала"! Вот отсюда я бы никогда не вылезал! Здесь было так интересно – сдохнуть!..

Один склад посуды чего стоил!.. Сотни различнейших комплектов на хрен знает какое количество персон хранились в специальных огромных коробках. Каждый сервиз для определенного случая. И какая посуда – обалдеть! Невиданной красоты!

А прачечные с массой автоматических стиральных машин, с уймой различных химикатов на все случаи грязи и запачканности!.. И замечательная тетка-негритянка, которая всем тут 3ааведовала.

Я вообще заметил, что в Белом Доме работает очень много негров. Их теперь в Америке стыдливо называют "афро-американцами", хотя к "афро" они имеют такое же отношение, как наши русские евреи к испанскому Маймонидесу…

А кухня Белого Дома?!! Это же не кухня, это же черт знает что!.. Бывал я в больших кухнях разного общепита. И у наев Питере на проспекте Науки, в шашлычной у Сурена Гургеновича, я там даже недолго сотрудничал: делал вид, что отлавливаю Крыс… И в Германии, в Мюнхене, в Биргартене Английского парка, тоже кухонька была – я тебе дам!..

Но такой кухни, как в Белом Доме, я никогда и нигде не видел! Ни конца ни края этой кухне, полк поваров, поварят и поваришек – все в белом, запахи – умереть-уснуть, чистота феерическая, и при всем столпотворении народа, продуктов и кастрюль обстановка удивительно спокойная и доброжелательная. Каждый делает свое дело. Очень квалифицированно. Наверное, отсюда и спокойствие…

Было бы свинством не упомянуть, что в кухне нас сразу же покормили и свежей рыбкой, и вареными куриными потрошками, и чем-то неизвестным, но очень сладким…

Это у нас было вроде второго завтрака. Мы еле отвалились…

Кухня вообще вся на ушах стояла – готовилась к сегодняшнему приему русских Депутатов Государственной Думы.

Но самым забавным мне показалось, что все подвальные службы – склады, прачечные, кухонные отсеки, судомойки, ремонтные мастерские, подсобные помещения, душевые для обслуги – были разгорожены корабельными металлическими дверями с противоводными и противопожарными устройствами и запорами! Ну точь-в-точь как на нашем судне "Академик Абрам Ф. Иоффе".

Я сказал об этом Соксу, а тот добавил, что это не только против воды и огня, но и против возможного терроризма. И рассказал, что служба безопасности Президента иногда дает прессе описание, например, Президентского лимузина – дескать, его и пуля не берет, и взрывчатка! И про то, как во время движения лимузина с Президентом этот лимузин связан с сопровождающей вертолетной группой, а все агенты, охраняющие Президента, находятся в прямом контакте с летчиками!

Не делается тайны и из того, что перед ИНАГУРАЦИЕЙ (засранец Сокс даже не удосужился объяснить мне, что это такое!..) перед трибуной, с которой выступает вновь избранный Президент, ставится пуленепробиваемое стекло, а сам Президент стоит на огромной и тяжеленной металлической плите, под которую невозможно подложить бомбу!..

– Если-палки! – говорю я Соксу. – Ты же сам мне втолковывал, что это секретные сведения! На кой ляд их журналистам выбалтывать?!

– А специально! – отвечает Сокс. – Чтобы отбить охоту к покушениям. Чтобы кому-нибудь не показалось, что Президента так уж легко и шлепнуть…

– И однако! – сказал я. – Мне еще в Нью-Йорке мой друг Тим Истлейк говорил, что недавно один мудак обстрелял-таки ваш Белый Дом!..

– А-а-а… Так это Франциско Дюран! – говорит Сокс. – Так ему же и дали за это тридцать лет тюрьмы!..

Затем он поднимает голову и – чтоб мне с места не сойти! – СМОТРИТ НА ЧАСЫ, ВИСЯЩИЕ НАД ДВЕРЬЮ, и говорит:

– Кыся! Уже пять минут третьего, а у нас же в два свиданка с Зямой и Жужей!!!

Я чуть в осадок не выпал… Вот где он меня сделал, как Котенка!..

– Сокс, е-мое! Ты чего, можешь время на часах узнавать?

– Запросто, – отвечает Сокс и мчится обратно.

– Ты куда? – кричу я ему вослед.

– Подожди меня здесь! – отвечает Сокс и убегает.

Сижу, жду. Возвращается Сокс – волочет здоровенный кусок вареного мяса с косточкой.

– Ты не лопнешь? – спрашиваю. – Только что пожрали…

– Это я Зяме с Жужей. Не с цветами же к ним идти! – отвечает Сокс, еще раз смотрит на часы и бежит к выходу в сад.

И вот эти часы не дают мне покоя! Обзавидовался я с головы до ног…

– Может, ты и читать умеешь? – спрашиваю я на бегу.

– Нет, с этим у меня плохо… Челси в детстве учила меня, учила, но… Видно, Бог не дал. Ты быстрее бежать можешь?

– Не видишь, хромаю?! – а самому так обидно, что я в часах ни хрена не петрю, хоть плачь!

– О, черт! Опаздываем же… Прибавь шагу! – ворчит Сокс и волочет это дарственное мясо.

Прибегаем в южную часть сада, к тому самому толстому дереву, которое говорит по ночам разными голосами, – сидят наши Киски! Зяма и еще одна тощенькая бежевенькая Кошечка.